Каждое новое поколение музыкантов, выходя на специфический рынок шоу-бизнеса, чувствует себя отчасти, как Алиса в Стране чудес. Юридически ничего не понятно, вокруг шныряют хитро прошаренные акулы, скупающие по три копейки юные таланты и обращающие их в рабов.
Лейблы прикидываются дистрибьюторами, мошенники прикидываются лейблами, музыкальные издательства «управляют правами» авторов так, что все права оказываются у самих музыкальных издательств, и во всем этом черт ногу сломит.
Очевидно, что в публичной сфере недостаточно информации о том, что и как работает в музыкальном бизнесе. Особенно инфы самой базовой, основополагающей и разъясненной на пальцах. Поэтому мы решили приступить к составлению своего рода «разъяснительного словаря инди-музыканта».
Звукозаписывающий лейбл (record label) — как правило, частное предприятие. Его профильное обозначение (в переводе с англ. — «этикетка») происходит от названия круглой наклейки на виниловой пластинке.
Представьте себе, что собрались Петя, Вася и Маша, зарегистрировали ООО с минимальным уставным капиталом и решили, что они смогут найти талантливых артистов, организовать для них запись музыкального материала, его публикацию на стриминговых платформах, издание на виниле, CD и прочих носителях, и заработать на этом.
Петя, Вася и Маша уверены, что они специалисты по рекламе артистов (или мечтают о том, что дешево наймут таких специалистов). Также новоиспеченные бизнесмены полагают, что они асы в A&R (Artists and repertoire). То есть, собаку съели на поиске многообещающих, но ранее незамеченных музыкантов, а также на организации творческого развития талантов.
Часто реальные Петя, Вася и Маша действительно являются большими любителями музыки, но ничего вышеназванного не умеют. Они полагают, что по объявлению — на роскошную зарплату в 30 тысяч рублей — к ним набегут толпы продвинутых мастеров A&R. Что реклама новых релизов от никому неизвестных авторов в соцсетях — это легко. Что на отчисления от музыкальных стримов может жить и ООО, и его артисты. Вооружившись этими надеждами, ребята объявляют городу и миру, что они «ЛЕЙБЛ».
Как почти в любом малом бизнесе, подобные предприятия действуют на свой страх и риск, и, как правило, начинают с достаточно низкой компетенции у основателей. Очень немногие из вновь созданных «этикеток» выживают и, пройдя суды с артистами, провалы артистов и потери вложенных в них средств, попытки увода перспективных музыкантов более хитрыми конкурентами и т. п., становятся наконец настоящими лейблами.
В середине 2020-х годов минимальный функционал музыкального лейбла примерно таков:
Традиционный звукозаписывающий лейбл производит именно записи и зарабатывает на фонограммах артиста, которые слушают в том или ином виде конечные потребители.
Однако современные лейблы имеют склонность к «гибридизации» деятельности, и это нередко вносит неразбериху в понимание их роли. Например, некоторые «этикетки» берут на себя функционал музыкального издательства.
То есть, занимаются размещением записей артиста в аудиовизуальных произведениях других индустрий: в рекламе, в кино и сериалах, документальных и прочих фильмах, в ТВ-программах (включая «программы» крупных каналов на YouTube или других видеоплатформах), в спортивных трансляциях и т. п. Это называется «синхронизация».
Музыкальное издательство после размещения (placement) записей артистов в том или ином продукте собирает либо прямые гонорары от компаний, либо разные виды роялти (авторских отчислений) при посредстве специальных авторских обществ (PRO). Подробнее об этом мы писали здесь.
Иногда лейблы заявляют, что они еще и «дистрибьюторы» музыки. И здесь нужно пояснение. Мировые стриминговые платформы физически не могут да и не хотят сотрудничать с тысячами мелких компаний. Поэтому на нескольких больших территориях планеты доминируют по одному или по два крупных дистрибьютора 1-го уровня. С ними-то и работают над загрузкой треков Spotify, Apple Music, Deezer, «Яндекс.Музыка» и другие всем известные платформы.
В России, например, крупнейшим игроком является Zvonko Digital. И большая часть крупных лейблов отгружает треки своих артистов через него. Но существует еще и относительно «дикое поле» независимых лейблов и артистов, с которыми Zvonko работать не хочет, потому что они пока «не доросли» по количеству релизов в своих каталогах.
Поэтому возникли и ведут бурную деятельность дистрибьюторы 2-го уровня. Они получают партнерские кабинеты (цифровые, на сайте) у того же Zvonko и имеют договорное право передавать ему независимые релизы или релизы маленьких лейблов. А при распределении собранных со стриминговых платформ отчислений за прослушивание — брать свою долю.
Некоторые предприниматели, в том числе лейблы, могут становиться дистрибьюторами 3-го уровня — дополнительными посредниками в этой цепочке. И это не совсем этично, а иногда попахивает мошенничеством. Подробнее об этом читайте здесь.
Если лейбл публично сообщает, что он еще и дистрибьютор, артисту нужно проверить, через какого дистрибьютора более высокого уровня он сам направляет треки на музыкальные платформы. Если лейбл является партнером дистрибьютора 1-го уровня — это условно ОК. Если лейбл — 3-й в цепочке, лучше с ним дела не иметь.
Но вообще-то, дистрибуция — не профильная вещь для лейбла. Часто это избыточный функционал, который придумывается, чтобы владельцы «этикетки» могли заработать на артисте побольше, «оказывая ему услугу» отгрузки треков на стриминговые платформы. Этичный лейбл скорее предпочтет не рядиться в одежды дистрибьютора.
Примерно 70% всего музыкального рынка на Земле «держат» три больших коммерческих холдинга — Warner Music Group, Sony Music и Universal Music Group. Они разными путями в последние пару десятилетий скупили почти весь конкурирующий крупняк, включая EMI, BMG и Polygram.
На условно независимый от этих трех монстров бизнес приходится небольшая доля музыкального пирога — в районе 30%. Как же так получилось?
Дело в том, что уже десятилетия крупные холдинги управляют десятками лейблов, входящими в их корпоративную структуру (как правило, это бывшие независимые компании, которые были куплены). И имена эти «этикеток» у всех на слуху. Просто любители музыки, а часто и музыканты, не задумаются, кто ими владеет. Иногда такие подразделения называют «сублейблами».
Упомянутые десятки и даже сотни лейблов дополнительно запутывают дело, плодя в той же корпорации буквально фантомные «этикетки» — их еще принято называть «импринтами». Они, по сути, являются лишь брендами и не имеют ни собственных A&R отделов, ни отдельного менеджмента. Импринты лишь сосредоточены на конкретных музыкальных жанрах.
Еще один тип «фантомных» лейблов — Vanity Labels. Это как бы «именные компании» конкретных очень известных артистов, которые якобы издают других артистов. На самом деле за «именными» лейблами чаще всего не стоит никакого отдельного бизнеса и даже отдельной управленческой структуры. Они, так же как и импринты, входят в ту же корпоративную среду мэйджоров и их сублейблов.
Если же известный артист действительно организует отдельный бизнес имени себя (что скорее редкость), то его лейбл попадает в категорию «независимых».
Ну, грубо говоря, те самые ОООшки или даже ИП, о которых мы говорили в начале. Это дерзкие и порой наивные частные лица, решившие побороться за долю из тех 30% музыкального рынка, что им оставили мэйджоры.
Независимые «этикетки» за редкими исключениями малы, мягко говоря, небогаты и постоянно балансируют на грани безубыточности. Они, как правило, не могут предложить артистам какие-то ощутимые денежные авансы, зато отличаются более справедливым разделением долей в доходах. Считается, что разделение 50/50 – это ОК.
В случае мэйджоров артисту часто достается всего 5-15% от доходов. И то, только после того, как он отработает полученный ранее аванс и прочие «долги».
Независимые лейблы (если они не мошеннические) более гибки и человечны в отношениях с подписанными музыкантами. Они реже стремятся навязать артистам строгие стилистические рамки, определенный образ, манеру поведения на публике, легенду для СМИ и блогеров. И в принципе дают артисту больше личного контроля над своей карьерой.
Считается, что сотрудничество с независимым лейблом для артиста — скорее партнерство, а с мэйджором — «галеры». Это не в 100% случаев так, но в целом верно, чему есть сотни подтверждений в виде душераздирающих историй в СМИ.
Также принято думать, что независимый лейбл не в состоянии за несколько лет сделать артиста условно богатым. Но для этого убеждения какой-то подтверждающей статистики нет. Мало того, случались, как говорится, случаи невероятных взлетов. Правда, потом мэйжоры перекупали либо артиста, либо артиста прямо вместе с лейблом…
Конечно же, при помощи иезуитски составленного контракта. Молодые и неопытные музыканты нередко подписывают их не глядя. Или не понимая сути текста. Иногда это происходит по невнимательности и разгильдяйству, иногда по незнанию.
Традиционный зубастый лейбл прежде всего стремится наложить лапу на право использования фонограмм для любых целей (смежные права) и на «бренд» артиста — его сценическое имя или название группы.
Авторские права на музыку и тексты лейбл получить не может, потому что, по законодательству большинства стран мира, они в принципе неотчуждаемы. А вот исключительное право на использование любого произведения вполне себе продается и покупается.
Особенно высок контроль лейблов на артистами-исполнителями в поп-музыке. Авторство песен чаще всего им не принадлежит. Тексты написаны кем-то другим, музыка тоже. Причем последняя может быть создана несколькими композиторами и продюсерами. Известно множество случаев, когда в авторах песни по праву числятся 4-7 человек.
Производство фонограмм и запись вокала артиста обычно финансируется лейблом, и лейбл же получает большую часть смежных прав на фонограмму.
Сценическое имя артиста часто закрепляется контрактом именно за «этикеткой». В результате у артиста-исполнителя, кроме голоса, собственного тела и лица, ничего во владении нет. При гипотетическом расторжении контракта он остается на улице и без имени, и без песен.
Нередко крупные и средние лейблы стремятся получить серьезную долю в доходах даже от концертных выступлений артиста, чтобы гарантированно вернуть свои затраты.
Читатель спросит «Но почему артисты идут на такие условия?» Во-первых, крупный лейбл предлагает артисту аванс, на который тот заметное время может жить и заниматься только музыкой, а не ходить на немузыкальную работу. И порой эти авансы весьма внушительны.
Во-вторых, взяв аванс, артист чаще всего не осознает, что вступил с лейблом в отношения заемщика и кредитора. Большинство контрактов, если их разобрать юридически, представляют собой род кредитного договора.
Лейбл тратит средства на производство музыки, дизайн обложек, производство клипов, маркетинг и т. п. и включает все затраты в сферу договорных обязательств артиста. То есть, все, что потратил лейбл, получается потратил артист.
Туда же, на затраты, относится аванс. Нередко лейбл включает в затратные статьи даже расходы на канцелярию, офисную воду, кофе и вообще на все, что в голову взбредет.
Чаще всего артисты думают, что просто должны отработать аванс и, ладно уж, статью «затраты», а затем они будут делить с лейблом доходы в соответствии с разделением долей, указанным в контракте. Да вот только традиционные лейблы «отдают» артисту затратную часть… под проценты. Причем они могут достигать 85% годовых, и это не шутка.
Таким образом традиционный лейбл может закабалить артиста на долгие годы, и вырваться тот не сможет, потому сам же подписал такой вот контракт.
Предупрежден — значит вооружен. Контракты нужно читать с лупой и, если артист в своих знаниях не уверен, — с юристом, работа которого честно оплачена.
Кроме того, времена, когда артист мог получить публику, имя и известность только благодаря лейблу, миновали. Амбициозный музыкант может выбрать независимую карьеру. Она пойдет гораздо сложнее, развиваться будет дольше, зато, в случае удачи, контроль над собственным сценическим именем и записями будет сохранен.
Наконец, можно пойти срединным путем — сотрудничать с независимым лейблом, который на деле доказал свой дружественный к артистам подход, заслужив соответствующую репутацию в шоу-бизнесе.
Продолжение следует…
Владимир Лакодин